Была ли зима в стране
"Ласкового Мая" ?

Пётр Брянский

Вы знаете, как работают иные следователи в тюрьме? Не дай бог, конечно, познакомиться с их "методами и формами", но уж коль зашел разговор...

Разин поерзал на диване, глотнул крепчайшего чая.

- Ты, наверное, помнишь шумиху, которая началась в сентябре прошлого года. Странно, год прошел, а я все никак не могу отдышаться. Меня ж зафлажковали, как волка, гоняли по всему полю. Я-то раньше любил к месту и не к месту повторять, что Разина, мол, ничем не прошибешь. Разин бит-перебит. А тут прямо скажу: испугался. Включаю телевизор, а там Александр Невзоров в "600 секундах" объявляет всем, доверчиво внимающим, что Разину подыскивают тюремную камеру на солнечной стороне. Включаю радио, а там Гробовников вещает о готовящемся процессе века. Надо мной, естественно. Я даже холодильник вырубил из сети, а то, чего доброго, и он бы стал меня этак запугивать. Про газеты и не говорю. Оренбургская молодежка обвинила меня в кинднапинге, представляешь? Красноярская расписала так, что страшно было читать. Ну а разоблачения Юры Филинова в "Комсомолке" были достойны пулитцеровской премии. Если бы в них оказалось хоть чуть-чуть правды.

Ты уж извини за такую оценку некоторых твоих собратьев по журналистике. Тех, кому мало дела до правды. А когда публике преподносят такое, невольно вспоминаешь, что по старинке у нас еще путают газеты и прокуратуры. Раз написано, то "подать сюда Ляпкина-Тяпкина". И начинается... "Комсомолка" написала, что "Ласковый май" зарабатывает миллионы. А в это время у меня появляется заклятый дружок по фамилии Войтенко. Это особая история, я тебе о ней потом расскажу, в другой раз. Этот Войтенко втесался в доверие к самому академику С. Федорову и организовал вместе с неким Панфиловым при Всесоюзном фонде милосердия и здоровья молодежный центр. Вообще у меня сложилось двоякое впечатление об этом фонде. С одной стороны - нужное дело, с другой - первым на него откликнулись люди, которым противопоказано приближаться к милосердию. Вот, например, я недавно выступал в Белоруссии, был на митинге по Чернобылю. Там у них полреспублики засыпано цезием. А фондом милосердия заправляет Савченко, бывший министр здравоохранения, пудривший белорусам мозги тем, что ничего страшного не произошло, живите, мол, не тужите. Такие же гуманисты окопались и в молодежном центре в Москве. Пригласили меня к ним на работу и с ходу стали обдирать как липку. Я показал зубы, тогда Войтенко, прикрепив к своему "сигналу" пяток вырезок из разных газет о моем, естественно, низком моральном облике, отволок все это в Дзержинскую прокуратуру Москвы. Впрочем, не хочу повторяться, поскольку рассказывал об этом. Надеюсь, газету "Московский комсомолец" читал? Правда, это не столь строгая аудитория, как у всесоюзного журнала "Смена", да еще с таким шатким тиражом, и все же возвращаться к этому пока не хочу. Единственное, о чем в этой связи не могу не сказать, это то, что пришлось в конце концов обратиться в Прокуратуру СССР, где получил поддержку. Едва ли не впервые испытал на себе, что значит, когда закон и справедливость торжествуют также и в правоохранительных органах. И хотя к некоторым их работникам у меня есть претензии, причем серьезные, теперь знаю: правде есть место, она может быть и будет защищена. Не скрою: испытываю огромную благодарность к руководству Прокуратуры СССР. Я теперь перестал ощущать себя незащищенным. Передо мной сидел другой Разин. Он был в своем амплуа. Напорист, энергичен, в меру нахальный, в меру элегантный. Словом, такой, каким знают его сегодня вся эстрадная Москва и сотня филармоний.

- Кто-то сказал про меня, что я приехал в Москву продавать коров, а затем стал музыкантом. Смешно? А ведь примерно так все и было. Ты, наверное, знаешь, что я матерый детдомовец, а какая у нас судьба? ПТУ, а потом либо тюрьма, либо вкалывай до посинения. Бери больше, бросай подальше, а пока летит - отдыхай. Я этого наелся сполна. Тянул трубу в Надыме, строил завод под Тюменью. Жил в одном бараке с рецидивистами, для которых человеческая жизнь дешевле затяжки "плана". Так, возможно, и приобщился бы ко всей этой дури, если бы не тяга к искусству. Чуть-чуть плакатно заговорил, да? А как иначе скажешь? Если не от работы хотел отлынивать, а просто на месте не сиделось, когда представлялась возможность что-нибудь отмочить. Коротенькую пьесу для ребят поставить, самодеятельность организовать. В этом, конечно, было что-то детдомовское - мы любим жить гурьбой. Но и что-то во мне проклевывалось... Я тебе скажу так: над самодеятельностью стали смеяться. А она вообще-то штука неплохая, если не для галочки. Во всяком случае, меня толкнула на выбор.

Ладно, что-то меня на скучные вещи потянуло. А ведь было весело. Приехал я в Москву, как справедливо-заметил на ЦТ Артем Троицкий, "раздетый, разутый и с ужасным выговором". В одну дверь толкнулся, во вторую. Никто даже говорить не хочет. Правда, некие высокопоставленные педерасты заинтересовались смазливым мальчиком без роду без племени и стали предлагать покровительство. Я от них еле скрылся. Вижу, Москву с ходу не завоюешь. Вернулся в свой знаменитый колхоз имени Свердлова на Ставрополье и начал оттуда названивать разным начальникам, что, дескать, есть у самого Михаила Сергеевича славный землячок, и как бы ему помочь. И ты улыбаешься? Сейчас и мне смешно. А тогда это был единственный выход. Ведь только одно слово - и все двери, и души нараспашку. Как же, как же, слышали о вас, Андрюша. Будем душевно рады помочь. Кстати, вас не затруднит умненько так намекнуть дяде, что в нашем департаменте уже приступили к перестройке?

Я не очень-то воспринимаю упреки в хлестаковщине. Достославный Иван Александрович врал от легкости в голове, а я следовал древнему детдомовскому правилу: обман во благо грехом не считается. Несколько звонков, и "Утренняя почта" пригласила меня в Москву, я записался с Катей Семеновой, со мной носились, как с писаной торбой. Даже в какие-то худсоветы стали приглашать. А потом я плюнул. Надоели подхалимы и краснобаи. Пошел к Юрию Чернавскому на фирму "Рекорд", покаялся, он посмеялся и зачислил меня менеджером. Это были золотые денечки. Не ожидая милостей от Министерства культуры и других контор, мы организовали первые хозрасчетные предприятия и взорвали изнутри всю систему эстрады. Стали, скажем, платить Наташе Гулькиной не 7 рублей 50 копеек с концерта, а пятьсот. Ревизоры обалдели.

"Как это так,- кричат,- у нас "Песняры" и Ротару тарифицированы, а вы тут, понимаете..." Естественно, все, кто хотел работать и зарабатывать, переметнулись к нам. Кроме того, мы решили заняться менеджментом, а попросту говоря, поиском и раскручиванием "звезд" эстрады. Это только дураки и негодяи уверяют, что талант сам пробьется. При нашей системе, где правят бал динозавры, продвинуться со свежими идеями невозможно. К тому же попробуйте-ка растолкать родственников юных дарований. Тебе назвать фамилии родителей Орбакайте, Маликова, Преснякова? Не надо? Сам знаешь. Поехали дальше. Мы решили работать в "Рекорде", как учил товарищ О. Бендер: "Побольше цинизма, людям это нравится". Приятно вспомнить, сколько мы радости дали, запустив по всей форме "Мираж", потом Рому Жукова, потом Таню Овсеенко. Надеюсь, ты не хочешь навязать мне дискуссию об истинных и мнимых ценностях на эстраде? Я тебя умоляю... Сейчас нас побивают эстетикой Аллы Борисовны Пугачевой. А вот мне случайно попался журнал "Наш современник", где о ее творчестве отзываются такими словами, что им место лишь на заборах либо на стенке захолустного общественного туалета. У нас с осуждением обстоит очень просто. Потому и тянемся в хвосте, хотя почитаем себя самым мудрым народом в мире. Помнишь, как трагично, почти в журавлиной тональности выступали знаменитые деятели искусства во время пятиминутной забастовки? Один Караченцев чего стоил! Слезу вышибал. А в конце поставил точку:

- Мы требуем от государства дотации.

Вот и все. И не надо комментариев. Все просят дотацию. Генералы, металлурги, председатели колхозов. Им, наверное, государство представляется в виде безразмерного кошелька. Но с генералами все' более-менее ясно, они убеждены, что им "положено".

Но деятели искусств каковы?

Что за искусство, которое ждет подаяния?

Говорят, что везде в мире "подают". А я не верю. Я знаю, что на спектакли танцовщика Барышникова в Нью-Йорке билет стоит триста долларов, а попасть в театр совсем нелегко. У нас госансамбль танца побеждает в соцсоревновании, если снизил убытки с восьмисот тысяч до семисот девяноста восьми. Абсурд? Как и во многом другом. Всякий вид искусства должен быть прежде всего рентабельным. Если им, разумеется, занимаются профессионалы. А вот любителям, безусловно, должны помогать. Муниципалитеты, фонды, меценаты. Вообще кто угодно. Но когда министр культуры кричит нищему государству:

"Подайте, Христа ради", не противясь при этом грабительскому налогообложению на работников искусств, то это говорит лишь о запутанной системе нравственных и экономических координат. Может, в США люди и не такие разумные, но там шоу-бизнес составляет одну из главных статей дохода для пополнения государственного бюджета. И ничего, живут. К нам не просятся. Идет, я бы сказал, обратный массовый процесс. Уезжают скрипачи, солисты, хореографы и гитаристы. От дотаций - к творчеству и соответствующей зарплате.

Разин мастак разубеждать в том, в чем собеседник был еще минуту назад уверен. Мне вот казалось, что та знаменитая "пятиминутка протеста" обусловлена заботой о подъеме культуры. А вот теперь я начинаю думать, нет ли здесь самого обычного иждивенчества? Сумел же Разин со своим "Ласковым маем" не просить денег у школы-интерната, где учатся его парни, а, наоборот, осыпать сиротскую школу неслыханными денежными суммами, сделать из нее первоклассное учебное заведение...

- Интересуешься моими гонорарами? Да, концертная деятельность нашей студии - дело рентабельное. В прошлом году твои коллеги-журналисты крепко пощекотали нервы читателям и подбодрили мальчиков из объединения "Союзрэкет". Порылись в денежных ведомостях Пугачевой, Леонтьева, Кузьмина, Хазанова. У нас это дело любят. Но я не скрываю. От хороших людей у меня секретов нет. Некоторые контракты, когда я имею дело с крупными стадионами, исчисляются и в тридцать, и в пятьдесят тысяч рублей. Но из этих потрясающих воображение сумм я выплачиваю аренды, транспортные и технические расходы, за аппаратуру и еще многое другое. Чтобы не утомлять тебя, скажу лишь, что аренда хорошей аппаратуры обходится до десяти тысяч за концерт. Не хочу прибедняться, но и не надо делать из меня Креза. Главное- моя совесть чиста. Я ежегодно финансирую различные благотворительные программы. Нет, не фонды - в этих бюрократах я полностью разочарован. Реальные дела. Перечисляю деньги в детдома, на телемарафоны, на ремонт сгоревшего дома ВТО... Стараюсь делать все, чтобы мои ребятишки из "Ласкового мая" вошли в большую жизнь людьми состоятельными... Ведь почти все - безотцовщина. Тот же Шатунов. Что бы его ожидало? И то, что он сейчас ездит на мотоцикле "Хонда", не должно никого раздражать... Так что, ежели бы у нас меньше распространялись на тему "дай", а думали о том, как привлечь зрителя, пользы было бы больше.

- Кажется, с этой простенькой идеей ты и оказался на трибуне последнего съезда ВЛКСМ? Но маленько ошибся адресом. Тебя захлопали.

Разин смеется.

- А комсомольцам есть у кого учиться. Их старшие товарищи лихо могут захлопать кого угодно. Сахарова, Собчака, Станкевича... Как почувствуют, что "наших бьют", тотчас сбиваются в стаю. Молодежь учится. Меня четыре года назад исключили из комсомола за то, что организовал в Чите первый хозрасчетный комсомольский центр. Орали, что я буржуй и империалист. А через год пришло указание открывать центры, и сразу все руководящие стулья забили секретари райкомов. И ответственности никакой, и опять на плаву, и денежки неплохие. И в огне* не горят, и в воде не тонут.

Но я решил все-таки достучаться. Сказать на съезде пару ласковых: если не хотите, чтобы вас на тачках вывезли из ваших горкомов, то не на словах, а на деле оборотитесь к молодежи. Но где там? Захлопали. Правда, не все. Когда я вышел из зала, меня окружили почти все аккредитованные журналисты, да и десятки делегатов прибежали. Я им час рассказывал и показывал, хотел убедить, что нам нужны молодые и новые лидеры, готовые действовать нетрафаретно и нестандартно. Вот, говорил я, пришел на съезд Егор Кузьмич Лигачев. Вновь говорит о верности идеалам и принципам. Может, хватит агитировать за Советскую власть? Мы ее не меньше товарища Лигачева любим. Но когда одни вкалывают и добираются до своего завода с пятью пересадками на метро, а другие лелеют "принципы", подремывая в черных "ЗИЛах", то такая власть, во-первых, не Советская, а во-вторых, за что ее любить? Согласен?

- Так почему же ты ушел из политики, решил не баллотироваться в народные депутаты РСФСР? Читал твою предвыборную платформу- толково, интересно. К тому же у тебя такая грандиозная известность. За тебя пошли бы голосовать колоннами.

Не перестаю удивляться Разину. Только что в его глазах прыгали чертики, а сейчас передо мной озабоченный "державной" думой молодой политик. Ну, артист...

- Видишь ли, по моему убеждению, нынешний парламент- переходный. И правые, и левые, и центристы, и те, кто спит на сессиях,- все они должны понимать свою роль. А она такова: подготовить общество к сознанию, что нужны новые законы, механизмы и новая мораль. Они должны сделать свое дело и немедленно уйти. А я не хочу быть временным человеком. Хочу войти в такой парламент, который будет уже чем-то реальным. Честное слово, у меня много хороших идей и достаточно сил, чтобы их претворить. А потом, помнишь, как говорил когда-то молодой Каспаров: "Этот цикл не мой. Мой будет следующий". В следующем цикле он стал чемпионом мира.

С Разиным можно говорить о чем угодно. О скучных финансовых материях? Пожалуйста! Разин немедленно достанет пару общих тетрадей, за которыми, я думаю, мог бы устроить настоящую охоту Мин культ, если бы чиновников интересовало что-нибудь, кроме собственной персоны.

Да и вообще промышленный шпионаж у нас не принят, так что финансовые идеи Разина если и будут претворяться в жизнь, то исключительно во славу "Ласкового мая" и тех администраторов, которые при полной ясности ума вступают с ними в отношения.

А если этот разговор исчерпает себя и появится желание элегически побеседовать о литературе, Разин покажет наброски романа "Человек тусовки" и свой бестселлер "Зима в стране "Ласкового мая", в котором он упомянул столько знаменитых людей, от Криса Кельми до Владимира Ильича Ленина, что многие в Москве листали эту книгу со страхом: нет ли чего про меня? Такие книги делают авторов знаменитыми. Правда, Разину это не грозило. Он и без того за последние год-два стал известнее многих знаменитых политиков, писателей и артистов. "Так что же это за новоявленный герой нашего времени?" - слышу я голос раздраженного читателя, который, конечно же, не любит, когда ему рекомендуют новый идеал либо предмет для подражания. О, я мог бы успокоить его, если бы стал вспоминать отрицательные черты характера и разные поступки Разина, свершенные им на тернистом пути к славе и успеху. Их много. Но надо ли об этом говорить с единственной и привычной для нас целью уравновешивать "позитивы" и "негативы". Мне кажется, сейчас настало время вспомнить о том, что нам нужны люди, символизирующие успех. Нам нужен свой вариант "Великой американской мечты", которая привела маленького чистильщика обуви Гарри в Белый дом, сделав его президентом Трумэном. Разве воспитанник захудалого сельского детского дома Андрей Разин, ставший кумиром миллионов, не может быть иллюстрацией к нашей доморощенной мечте?..

...Разговаривать с Разиным трудно. От него исходит присущее только ему обаяние, незаметно трансформирующееся в жесткое магнитное излучение. Поэтому и ребятам из "Ласкового мая" бывает с ним нелегко. Ушли из группы Сережа Кузнецов, Сережа Серков, Рафаэль Исангулов, Саша Прико, Игорь Игошин - первый состав "Ласкового мая". Любой бы сломался от такого нокаутирующего удара. Только не Разин. В "Ласковом мае" зажглись новые имена. Рядом с Юрой Шатуновым на сцене Олег Крестовский и братья Гуровы. По-прежнему ажиотажный спрос на новые магнитоальбомы "Ласкового мая". По-прежнему Андрей Разин генерирует. неординарные идеи, от которых у одних болит голова, а миллионы других готовы забыть о болезни и вскочить с постели.

Так что нет зимы в стране "Ласкового мая"...

НАЗАД